Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.
— Владимир Ильич Ленин
Легко применять этот принцип задним числом, к давно минувшим и хорошо изученным событиям. Совсем другое дело — делать это в состоянии шока и хаоса, в котором мы все обнаружили себя утром 24 февраля 2022.
На первый взгляд кажется, что вторжение в/на Украину просто не может иметь под собой рационального материалистического обоснования: слишком велики потери, которые понесет Россия даже в случае успеха кампании, не говоря уже об ее провале. Существуют ли хоть какие-то цели, ради которых российский правящий класс готов пойти ва-банк до такой степени? Да, существуют. Позвольте объяснить.
Кто виноват?
Не секрет, что основным экспортным товаром России является ископаемое топливо: нефть и газ. Доход от них составляет половину бюджета и 30% ВВП, а основным рынком их сбыта является Европа. Если у современного российского режима и есть «кощеева игла», то эта игла — нефтяная, и содержимое в ней постепенно заканчивается.
Чтобы понять, причем тут Украина, надо вернуться в 2012 год, когда в ее территориальных водах вокруг Крыма впервые разведали залежи газа, оцененные в 2 триллиона кубометров (по текущим ценам это более 4 триллионов долларов). Примерно в то же время в США была разработана технология гидравлического разрыва пласта, открывающая путь к таким же непомерным объемам газа и нефти под Донбассом и Приднестровьем (совпадения?).
Вот только внутри Украины не было ни капитала, ни технологий, ни специалистов для добычи всех этих ресурсов. Это естественным образом толкнуло украинский капитал в объятия американского: правительство Януковича начало выдавать права на добычу полезных ископаемых таким корпорациям, как Shell и Exxon. И если бы российский капитал оставил ситуацию на волю рыночка, то уже через несколько лет Украина стала бы вторым крупнейшим экспортером ископаемого топлива в Европе, значительно потеснив Россию, а то и вытеснив ее с рынка совсем — западноевропейские страны наверняка предпочли бы закупать газ у подконтрольной Украины вместо дикой и непредсказуемой России. А там уже недалеко до принятия Украины в ЕС, а затем и в НАТО.
Если бы Янукович и его группировка остались у власти, то российский капитал нашел бы способ договориться с украинским. Но все мы знаем, что произошло в 2014 году: в игру на полных правах вступил капитал уже американский, и это напугало отечественную элиту настолько, чтобы немедленно аннексировать Крым, придумывая повод для этого буквально на ходу. Разработка газа на захваченном шельфе не заставила себя ждать. Что касается сланцевых залежей на Донбассе, то они оказались заблокированы непрекращающейся гражданской войной, что российский капитал вполне устраивало: собственных технологий для добычи сланцевого газа у него все равно не было.
Кстати, в том же 2014 Байден посадил своего сына в совет директоров крупнейшего украинского нефтегазового холдинга, что тоже далеко не случайность. Также один украинский нефтегазовый олигарх совершил самоубийство вскоре после начала войны, что, хоть и не доказывает ничего само по себе, неплохо вписывается в общую картину.
Чего российский правящий класс ждал 8 лет и почему решил продолжить начатое именно сейчас — пока непонятно. Скорее всего, это связано с мощным ростом цен на газ в 2021, который должен был затруднить введение санкций со стороны Европы. Другая версия — растущая необходимость обеспечения Крыма пресной водой (недаром одной из первых целей российских войск была дамба на Северо-Крымском канале), потому что еще одной засухи как в 2020 полуостров бы просто не пережил. Кстати, причина этой засухи тоже неразрывно связана с топливным бизнесом, но об этом далее.
Кроме того, в 2005 до 80% российского газа перекачивалось в Европу через трубопроводы, идущие по территории Украины, и их использование предполагалось прекратить лишь в 2024 году. Эти трубопроводы работают и сейчас, несмотря на войну, причем объем поставок только нарастает. Видимо, российский капитал посчитал и без того полумертвый Северный поток-2 приемлемой потерей по сравнению с восстановлением контроля над старыми трубами, за использование которых больше не придется отстегивать часть прибыли Украине. А если шальной снаряд и прорвет их — это лишь повысит цены на газ в Европе, что сделает всю авантюру еще более прибыльной.
Кто-то может возразить — мол, почему тогда эти самые углеводородные капиталисты публично осуждают войну? Но в этом, на самом деле, нет ничего удивительного: таким образом они банально готовят себе путь к отступлению на случай, если основной план не сработает. Точно так же немецкие промышленники избежали приговоров на Нюрнбергском трибунале, притворившись заложниками нацистского режима, тогда как в реальности они были его бенефициарами.
Конечно, топливо — не единственная причина конфликта. Аннексию Крыма также можно объяснить стратегическим значением Севастополя, а текущую войну — боязнью расширения НАТО. Но давайте зададимся вопросом — зачем капиталистической России вообще нужны все эти стратегические плацдармы? Для защиты кого? Уж точно не собственных граждан, которых позволили беспрепятственно выкашивать тому же ковиду, не говоря уже о более фундаментальных проблемах российской демографии. Понятно, что военная сила нужна в первую очередь для защиты интересов капитала. А какой капитал имеет интересы настолько весомые, что ради них можно пожертвовать всем остальным? Только нефтегазовый. Поэтому борьбу за нефтегазовую монополию можно назвать осевой причиной конфликта: все остальные причины лишь нанизываются на нее, и не были бы достаточным условием войны сами по себе.
В какой-то степени эта теория даже проверяема. Способ проверки, а также ее более подробное изложение, можно прочитать здесь:
Если на предстоящих переговорах не будут подняты условия «сухопутного коридора связи с Приднестровьем» или выхода из состава Украины в том или ином виде Одесской и Херсонских областей (оба варианта де-факто означают потерю выхода Украины к морю), но зато будет поднят вопрос принадлежности Змеиного (который со своей Исключительной экономической зоной полностью перенесёт Причерноморско-Крымский бассейн внутрь России), то имейте в виду, что все наши самые худшие подозрения подтвердились. Российский монополистический капитал добывающего сектора натурально использует вооруженные силы страны как свою частную армию.
Что делать?
В первую очередь нужно провести четкую черту между краткосрочной и долгосрочной стратегией. Краткосрочная, к сожалению, проста и понятна: тут сейчас единственным человеческим решением будет присоединение к широкому антивоенному фронту, независимо от того, кто встанет во главе этого фронта. Но в то же время нельзя забывать и о долгосрочной стратегии, и вот она куда менее однозначна и куда более интересна.
Если сформулировать предлагаемую долгосрочную стратегию одним тезисом, то это будет «Уничтожение отрасли добычи ископаемого топлива в обеих конфликтующих странах».
«Но позвольте», — немедленно возразит любой, кто хоть немного знаком со спецификой российской экономики, — «а как это соотносится с первым абзацем предыдущего раздела? Во что превратится российская экономика без экспорта нефти и газа? Да что там экспорт, у нас и внутри страны невозможно выжить без ископаемого топлива!»
Сначала поясним за экспорт. Да, на бумаге российский бюджет наполовину состоит из нефтегазовых доходов, но есть нюанс: этот бюджет деноминирован в рублях, а экспортируется топливо за доллары. А что у нас происходит с долларом последние лет 30? Он растет. А почему? Потому что ЦБ РФ намеренно занимается девальвацией рубля, систематически изымая из экономики валюту и складируя ее в т.н. «Фонд национального благосостояния». Кстати, нам обещали, что этот фонд собирается «на черный день», а когда этот день наступил, оказалось, что воспользоваться средствами фонда невозможно, потому что они под санкциями. Это лишь еще раз доказывает, что реальное назначение ФНБ заключалось в другом, а именно — в искусственном занижении издержек и завышении прибыли компаний-экспортеров. А кто у нас главные экспортеры? Правильно, нефтегазовая отрасль. Так вот, оказывается, что если честно свести все дебеты с кредитами, то дивиденты бюджета от углеводородов почти полностью компенсируются неявной дотацией в виде девальвации национальной валюты. Иными словами, простой российский обыватель не получает от своих природных ресурсов ровным счетом ничего, и от прекращения экспорта углеводородов, при условии одновременного отстранения текущего правящего класса от власти, для простого обывателя практически ничего не изменится с точки зрения экономики.
Что же до внутреннего рынка, то тут правящий класс оставил нам замечательный задел: треть российских регионов и так не получает газа и платит конскую цену за бензин; то есть для них, опять же, ничего не изменится. В остальном всю экономику придется форсированно переводить на «зеленые» рельсы. Поскольку Россия этот переход даже не начинала, то нам будет сравнительно легко осуществлять его в режиме догоняющего развития, просто копируя технологии, уже разработанные за рубежом. К тому же, у нас есть хороший задел по атомной энергетике, который еще можно развить.
Понятно, что борьба с самой прибыльной отраслью в мире, каковой является добыча ископаемого топлива, невозможна в рамках пары-тройки стран: нам нужны союзники по всему миру. Но мы уже знаем, кто станет этими союзниками: экологические движения, т.н. «зеленые», и в первую очередь те, для кого главным приоритетом является борьба с изменением климата. Ведь они хотят того же, что и мы: уничтожения самой прибыльной отрасли в мире.
К сожалению, для российских левых изменение климата — один из последних приоритетов, и многие банально не понимают механизмов и последствий этого явления. Согласно этому исследованию, более 75% россиян что-то слышали об изменении климата, но менее половины воспринимают его как угрозу (хотя именно изменение климата превращает тот же Крым в выжженную пустыню). В контексте мирового левого движения такое отношение к проблеме является скорее исключением. В развитых западных странах изменение климата вызывает даже больше левой радикализации, чем экономические проблемы; а в бедных странах юга, которые сильнее всего пострадают от изменения климата, осознание этой проблемы вызовет колоссальный всплеск ненависти к развитым странам и к капитализму.
Таким вот интересным образом история создала пеструю коалицию из русских и украинцев, борющихся с войной; европейцев и американцев, борющихся с изменением климата; и жителей третьего мира, борющихся с неоколониализмом. Они могут не разделять конечные цели друг друга, но их путь к ним лежит в одном направлении. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» актуален, как никогда.
На кону в/на Украине стоит, ни много ни мало, направление самой истории человечества. Если позволить ситуации развиваться естественным путем, мы пойдем по пути разрастания военных бюджетов, дальнейшей эскалации конфликтов и, в лучшем случае, неостановимого глобального потепления, а в худшем — ядерной зимы. Но если мы примем пророчество Чубайса как руководство к действию, то, быть может, построим мир, в котором Украина и Россия будут по-настоящему свободны — не друг от друга, а от диктатуры капитала, которая и привела нас туда, где мы оказались 24 февраля 2022.