В прошлый раз я говорил, что, пока люди не научатся свободнее относиться к собственной природе, сколь-нибудь интересного будущего у них нет. И дело не только в космосе. В каждом поколении рождается все больше детей, которые не выжили бы, родись они в предыдущем. В 1900 году детская смертность составляла 36% – более чем каждый третий. Можете хотя бы представить ту же картину сегодня?
Чтобы избежать неверных трактовок, сразу поясню: не существует рационального аргумента против спасения людей. Если вам кажется, что смерть какого-то ребенка допустима, независимо от причины (это в ваш огород, противники государственного здравоохранения) – вам самим следует наведаться к врачу, дабы извлечь голову из задницы. И моя позиция в целом может стать прозрачнее, если я уточню, что сам обязан жизнью достижениям медицины 20-го века.
Аккуратно отложив этот вопрос в сторону, можно вернуться к основной теме и сделать очень противоречивое утверждение. У высокой выживаемости есть обратная сторона: отсутствие естественного отбора. Это означает, что с каждым поколением люди будут становиться слабее. Единственный выход – искусственно улучшать их, заменяя «плохие» гены.
Ясное дело, что понятие «плохие» сразу же начнет переопределяться. Уже первое поколение, на котором будет использована технология редактирования генома, будет не просто сильнее предыдущего, а сильнее всех предыдущих. И нет, это не создаст разрыва в обществе из-за невозможности бедных позволить себе модификацию: в здоровой экономический системе цена на нее гарантированно снизится по причинам, которые я опишу отдельно. Хотя, в идеале, ее, как и здравоохранение, стоило бы отнести к гарантированным правам человека.
Параллельно с прикладной генетикой будут развиваться и биомеханика с робототехникой, продуктами которых будут полностью искусственные аналоги органов, которые не только не уступают, но и превосходят биологические оригиналы по любым характеристикам. Легче всего сделать это с конечностями и сердцем, но, в пределе, любой орган можно воспроизвести искусственно. Вместе с генетикой это открывает широкие возможности для адаптации к внеземным условиям, но все еще недостаточные для межзвездной колонизации. Останется последний шаг: воспроизвести на искусственном субстрате человеческий разум.
И здесь может возникнуть закономерный вопрос. Если эти люди будущего не будут нашими потомками, есть ли вообще смысл создавать их? Какая нам разница, кто будет населять галактику – они или какая-нибудь инопланетная цивилизация – если наше родство и с теми, и с другими одинаково близко к нулю? На это есть хороший ответ.
Важен не результат, а процесс. Давайте представим, как он будет происходить. Сначала появляется генетическая модификация человека, которой мы не можем не воспользоваться по уже описанным причинам. При этом с биологической точки зрения модифицированные дети уже не являются прямыми потомками своих родителей. Параллельно в продажу поступают искусственные сердца, которые ничем не хуже обычных, но гораздо надежнее – замечательная защита от сердечных заболеваний, которую многие из нас захотят установить к старости. Формируется первая популяция марсиан, уже заметно отличающихся от землян. Наконец, мы находим способ копировать разум человека на искусственный субстрат. Поначалу это будет использоваться лишь как страхование жизни (в случае смерти можно «поднять бекапы»), но очень скоро грань между биологическим и искусственным разумом сотрется.
Разница между начальной и конечной точками может быть колоссальной, но важно лишь то, что их соединяет непрерывная линия. Нет конкретного момента, когда одна цивилизация перестает существовать и уступает место другой – так же, как нет конкретного первого человека и даже первого живого существа.